Календарь с картинками. Повесть о русской Америке - Ирина Атнаева

В первое время Анне казалось, что она никогда не привыкнет к жуткому виду неестественного нароста на спине, но, к своему удивлению, совсем скоро стала смотреть на шишку совершенно спокойно, хотя и продолжала трогать ее через салфетку, пока не обнаружила в аптеке одноразовые перчатки. Вообще, она быстро свыклась со своей новой ролью, только временами на нее вдруг накатывал приступ тоски, и в голове проносилось: «Боже мой, почему я здесь, что я тут делаю?», но такие минуты возникали редко и быстро проходили под влиянием волшебной фразы: «это временно, нужно потерпеть».

Галина и Ники относились к ней хорошо. Галина радовалась, что Анна пришлась по душе капризному Ники, и что с ней можно вечерами побеседоватъ по телефону. Ники нравилось, что Анна спокойная, он устал от чужих (Галиных) эмоций и откровенного безразличия к его положению, нравилось, что Анна готовит ему борщи, следит за его опухолью и слушает его жизненные мудрости. Всеми заброшенный, он не подозревал, что слушать его мудрости оказалось для Анны тяжелым бременем, одной из неприятных обязанностей, из разряда «что поделаешь – терпи». Ники, то ли под влиянием болезни, то ли по натуре – а скорее всего, от того и другого вместе, был совершенно мрачным человеком. Вся его мудрость, честно говоря, сводилась к одной фразе: «В Америке зад свой не подставляй…». Анна просто не могла переносить ни его примеры из жизни, ни его философские выводы. Она только что приехала из мрачной безнадежной страны в Америку, чтобы начать строить новую светлую жизнь, и тут тебе этот больной мрачный старик – неудачник поучает тебя, как жить в новой стране.

Она так и не смогла примириться с мрачным пессимизмом Ники и через это не смогла по человечески пожалеть бедного и одинокого старика, так и воспринимала до конца общение с ним, как неприятную работу. Самое интересное, что потом она не раз вспоминала его фразу по поводу «не подставляй» – в ней действительно оказалась немалая доля правды. И еще: годы спустя, сама оказавшись в тяжелом положении, ей стало стыдно за себя ту, молодую и эгоистичную, за то, что у нее не нашлось тогда жалости и сочувствия к умирающему человеку…

Андрей с облегчением сбросил заботу о Ники со своих плеч, ему нужно было наконец то закончить составления application for asylum – заявление в иммиграционные службы на политическое убежище. Большой труд в несколько десяток страниц был уже написан и вчерновую переведен все той же незаменимой Лизой, и теперь осталось только, чтобы его отредактировал человек, для которого английский – родной язык. И тут не обошлось без Лизы; через свое Русско —Американское содружество она нашла для Андрея волонтера – американку Лорен, которая предложила свои услуги. В то время еще не угас интерес к недавнему врагу Америки – бывшему СССР, поэтому американцы нередко помогали русским адаптироваться в новой стране.

Андрей уже отдал Лорен свой труд, и, похоже, рассказанная там история жизни молодой семьи заинтересовала своей необычностью американку, настолько, что та часто встречалась с Андреем и расспрашивала его о жизни в России. Когда приехала Анна с Соней, ей захотелось встретиться и с ними…

И вот, неделю спустя после их приезда, в субботу, Лорен появилась у них в гостях. Андрей сразу же пригласил ее наверх, извинившись за грязь на первом этаже – ему было стыдно, но Лорен не поняла, почему он извиняется за чужой стиль поведения, ведь у них на этаже чисто и довольно уютно. Анну совсем не радовала подневольная встреча с незнакомой женщиной, после первой недели работы ей хотелось отдохнуть и провести выходные втроем. Но, в то время она полностью доверялась Андрею. Она верила, что он уже успел за полгода адаптироваться в Америке, более менее уверенно ориентируется в новой стране и знает, что лучше для них.

Анна вообще по-новому глядела на Андрея. Все эти месяцы у нее сохранялся образ мужа, расцвеченного разлукой до идеала – родного и близкого, любящего, веселого, остроумного, заботливого и верного, и главное, своего. Но, оказалось, что она успела немножко отвыкнуть, так, что теперь смотрела на него слегка со стороны. И то, что она увидела, не разочаровало Анну, напротив, ей польстило, что Андрей вполне органично вписался в новую страну. Его слегка удлиненное лицо, голубые глаза и открытая улыбка естественно делали его похожим на типичного американца, и Анна даже внутренне возгордилась, что у нее такой муж – симпатичный, умный, самостоятельный.

Андрей немножко рассказал ей о Лорен, – что ей где-то лет сорок и она преподает английскую литературу в старших классах. После такой информации Анна ожидала увидеть классическую училку, что-то типа Валентины Павловны лет пятнадцать назад. Каково же было ее изумление, когда на лестнице вслед за Андреем появилась одна из тех прекрасных инопланетянок: стройная, в джинсах в обтяжку, с длинными светлыми волосами до плеч и ослепительной улыбкой кинозвезды. Анна растерялась и почувствовала себя гадким утенком рядом с такой красавицей. Лорен уверенно протянула руку для пожатия, назвала себя, и Анне оставалось только ответно пожать ей руку и тоже представиться. Потом Андрей познакомил ее с Соней, та засмущалась, насупилась, а Лорен произнесла «so pretty». На этом более менее сносная часть приема закончилась. Ситуация для Анны складывалась неестественная и неприятная: она почти не знала английского, абсолютно не понимала Лорен и не знала, как себя вести в ее присутствии. Андрей переводил Анне отдельные фразы, Анна односложно говорила yes или no, сидела напряженная, внутренне злясь на себя и на Андрея за такое «чудесное» знакомство и ждала, когда же все закончится. Самый радостный момент из всей встречи для нее настал, когда Лорен наконец-то поднялась с дивана и сказала, что она была очень рада познакомиться с Анной и Соней; эту часть Анна поняла и согласно закивала в ответ, как китайчик, и так же радостно сказала good bye, в надежде, что знакомство их на этом закончилось.

Но, как оказалось, обрадовалась она зря. Через пару дней Андрей, сделавший вид, что не понял настроения жены, обьявил, что она и Соня очень понравились Лорен, и та хочет повозить их по интересным местам, чтобы они поближе познакомились с американской жизнью. Видя, как Анна протестующе напряглась в ответ, добавил миролюбиво, что общение с Лорен поможет ей раскрепоститься с языком. Вполне логично, хоть Анну немножко задело, что Андрей не спросил ее мнения.

Весь следующий месяц вечерами и в выходные Лорен заезжала за ними и возила в музеи, в детские парки, на ярмарки. Когда Андрей не мог ехать – ему дали небольшую работу от компании, где работал Борис, то они ездили без него, втроем с Соней. Анне по-прежнему было неуютно с Лорен, она не понимала ее из-за языкового барьера и чисто по человечески – новая знакомая так и оставалась для нее инопланетянкой с загадочным менталитетом.

Скоро, правда, Анна разглядела, что Лорен действительно не так молода, да и не красавица, просто хорошо сохранившаяся тетка с традиционной американской улыбкой на лице. Вдобавок, вопреки самоуверенному виду, она оказалась неожиданно откровенной и дружелюбной, не кокетничала и правдиво отвечала на все щекотливые воросы. Но этого было мало, чтобы действительно подружиться. Главное, Анна не понимала, почему Лорен тратит все свободное время на нее и Соню, для нее самой были в тягость визиты «подруги» и совместные поездки по интересным местам. Получалось, что у Анны кроме прямой обговоренной работы – общением с Ники (и вечерами с пьяной Галиной), вдруг появилась дополнительная, тоже неприятная работа —дружба с Лорен. Конечно, она была благодарна, что Лорен переводила их бумаги, помогала им, но зачем ей нужна была она, Анна?

Но дружба продолжалась. Более того, она вдруг пригласила их на празднование Дня благодарения к своей тете. Анна всячески отнекивалась, ей совершенно не улыбалась идея провести дополнительный выходной вместе с Лорен и ее тетей. Но Андрей уговорил ее, сказал, что ей не стоит дичиться, лучше быть более открытой к новой жизни, культуре, праздникам. Анне пришлось согласиться.

Впоследствии Thanksgiving станет один из любимых Аниных праздников, как и для большинства американцев. Но тот первый праздник тоже навсегда останется в памяти, как один из самых неприятных дней…

В тот день они, как им было сказано, поехали к тете Лорен к четырем часам. Жила тетя недалеко, в соседнем городке. Они без труда нашли улицу и дом, позвонили в дверь, украшенную венком из осенних листьев. Дверь открыла очень пожилая седая женщина и немножко недоуменно уставилась на них. Анне тут же захотелось повернуться и убежатъ, Андрей тоже немножко смутился, стал что-то говорить про Лорен, слово Thanksgiving он забыл, то что они приглашены, он тоже не решался сказать – а вдруг они ошиблись и это не тетя Лорен. Как выяснилось – действительно, это была не тетя; женщина крикнула вглубь дома и показалась другая пожилая женщина, более осанистая и помоложе, теперь уже действительно тетя. Настоящая тетя изобразила на лице приветливую улыбку, представилась – звали ее Джен, пригласила в гостиную, сказала, что рада их видеть, и что Лорен еще нет, и она, к сожалению, вынуждена их оставить одних, – у нее в кухне готовится обед. Вторая женщина тоже ушла – помогать тете. Они уселись на диван и молчали: Анна с немым укором, Андрей – с независимым видом. Даже Соня молчала, ей объяснили дома, что едем в гости, и она не понимала, почему они оказались совершенно одни в чужом доме. Правда, любопытство не оставило ее, она исподтишка рассматривала комнату, камин, картину над ним и статуэтки на каминной полке.